Проблемы научного исследования и популяризации традиционной культуры донских казаков

[1]

Рыблова Марина Александровна,
потомок донских казаков станицы Сиротинской,
доктор исторических наук, профессор,
Южный научный центр РАН, г. Волгоград

Опубликовано: Казарла. Этнический казачий журнал. 2013. № 1. С. 38-41.

Начавшееся с середины 1980-х гг. движение за казачье возрождение в условиях современной России стало своего рода феноменом, определяемым его наблюдателями и исследователями как весьма противоречивое, но чрезвычайно яркое выражение самоорганизующегося русскоязычного сообщества. Противоречивость же и феноменальность этого движения определяются, в первую очередь, тем, что в российском казачестве времен Российской империи (основы которого и стремятся возродить лидеры движения) тесно переплелись этничность и сословность. Эта противоречивость и двойственность нашли воплощение и в современном «казачьем возрождении». С одной стороны, казачье движение можно определить как сугубо мужское и социальное, направленное на возрождение прежнего (по сути сословного) статуса казаков, включающего такие понятия, как «государственная служба», военные казачьи формирования, ряд привилегий и преференций. С другой стороны, оно изначально включало в себя и требования «этнической реабилитации», сопровождалось мощным ростом интереса к собственной этнической культуре.

Изначально присущая «казачьему возрождению» противоречивость впоследствии была усугублена политикой федеральных и местных властей, а также самими лидерами движения. Дав казачьему движению новый этнический импульс Законом 1991 г. о реабилитации репрессированных народов (в котором казачество было определено как культурно-этническая общность), федеральные власти впоследствии предпринимали настойчивые усилия к тому, чтобы направить его в социальное русло и избежать развития казачьей этничности.

Давая оценку состоянию «казачьего возрождения» в настоящее время, приходится признать, что оно находится в глубоком кризисе; большинство из поставленных им ранее задач не выполнено. Казаки так и не смогли найти свою нишу в социальной структуре современного российского общества; не решены проблемы ни военной, ни государственной, ни «иной» службы Отечеству, т.е. всего того, что составляло собственно социальную составляющую программы возрождения. На наш взгляд, эти задачи и не могли быть решены, так как не соответствуют современному состоянию российского общества, в котором какие бы то ни было виды военной или мирной государственной службы не могут закрепляться за какой-то одной этнической группой.

Стоит отметить, что путь «сословности», а не этничности поддержала и значительная часть казаков, вступивших в так называемый реестр и рассчитывавшие не только на моральную помощь федеральных властей, но и на финансовые вливания, на социальные и экономические преференции. Задачами этнического возрождения, они, по сути, поступились, или, во всяком случае, отнесли их на второй план, скептически называя эту составляющую реального казачьего движения «песнями и плясками».

Нельзя сказать, что реестровые казачьи общества совсем не интересуются изучением, сохранением и возрождением традиционной казачьей культуры, но приходится признать, что нередко так называемые «песни и пляски» служат лишь обрамлением и фоном для казачьих кругов, конгрессов и прочих официальных мероприятий или воплощаются в рамках культурно-просветительских мероприятий, участниками которых становятся по преимуществу фольклорно-этнографические коллективы или ученые-казаковеды. Масса казаков и их потомков остается в стороне от этих мероприятий или выступает в качестве зрителей, но не участников процесса этнокультурного возрождения. Как показали наши пилотажные соцопросы 2008 г. в местах компактного проживания донских казаков, поголовное большинство казачьей молодежи не знает казачьего песенного фольклора и не владеет навыками его исполнения, плохо знает и не соблюдает традиционные казачьи и православные праздники; будучи крещеными, не посещает церквей.

Меж тем, на наш взгляд, именно в плоскости этнического (культурного, духовно-нравственного) просвещения казаков должно в первую очередь развиваться казачье возрожденческое движение. Именно в этом русле оно сможет также стать и авангардом возрождения всего русскоязычного православного населения России. В связи с этим, задачи исследования, сохранения, пропаганды и внедрения в жизнь основ культурного наследия российского казачества, на наш взгляд, должны быть приоритетными не только для научного сообщества, но и для самих казаков. Основными звеньями-участниками этого сложного и кропотливого процесса должны стать представители научного сообщества, казачьи (реестровые и так называемые общественные) организации, семья, школа, официальные и неофициальные культурно-просветительские учреждения и организации, творческие коллективы.

Оценивая нынешнее состояние этого процесса, приходится признать, что наиболее активными его участниками являются научные сообщества (этнографов, этнолингвистов, фольклористов, отчасти – историков) и разнообразные творческие коллективы (начиная от фольклорно-этнографических певческих до так называемых «реконструкторов»). Причем, и певческие коллективы, и реконструкторы, и музейщики, также как и ученые, основываются в своей деятельности на материалах научно-собирательской и научно-исследовательской работы. Именно научные разработки, а также популярная, учебная и учебно-методическая литература, основанная на научных знаниях, должна стать основой просветительской и учебно-педагогической работы участников казачьего возрождения.

Однако в реальной жизни в донском регионе приходится наблюдать значительный разрыв между достижениями современных теоретиков-казаковедов и практической деятельностью казачьих сообществ, учебных и просветительских организаций. Так, если история донских казаков в настоящее время достаточно полно и подробно освещена в трудах современных историков, то обобщающих трудов по традиционной культуре почти нет. Большая часть наработок в этой области разбросана на страницах научных изданий, выходивших очень маленьким тиражом и нередко за пределами территории компактного расселения донских казаков (в Москве, Санкт-Петербурге, Краснодаре и пр.). Эти работы, во-первых, малодоступны для широкой аудитории, а во-вторых, как правило, не адаптированы для просветительской и педагогической деятельности, в-третьих, их попросту очень мало. Ни школы, ни сельские (станичные и хуторские) библиотеки, ни казачьи общества не располагают в настоящее время книгами, в которых были бы представлены детальные (а главное – научно выверенные и достоверные) описания традиционных казачьих обрядов, обычаев, элементов материальной культуры (традиционной одежды, жилищ, народной кухни). Вместе с тем книжный рынок наполнен литературой, содержащей околонаучные и паранаучные сведения о донских казаках и их традиционной культуре с массой мифов и простых выдумок (типа происхождения от этруссков, «казбоя», «Казачьего Спаса» и пр.).

Праздник в честь реконструкции Знаменской церкви в ст. Зотовской, 2010 г. Фото из архива автора

Существует разрыв и между деятельностью певческих самодеятельных и профессиональных коллективов и основной массой казачьего населения. Казачьи песни звучат на фольклорных фестивалях и концертах, а в реальной станичной и хуторской жизни основная масса казаков не знает казачьих песен и не владеет навыками их исполнения, выступая лишь в качестве потребителей готового сценического продукта.

Можно перечислить ряд причин, по которым сложилась такая ситуация с пропагандой и возрождением традиционной культуры. Назовем несколько, наиболее важных.

1. Научное изучение традиционной культуры донских казаков, начатое в середине XIX в., было почти полностью свернуто в годы советской власти (исследовалась силами московских фольклористов лишь песенная традиция казачьего Дона). Во второй половине XX в. сохранялся негласный полузапрет на подчеркивание культурной специфики (этничности) российских казаков вообще и донских – в частности.
2. Традиционное разделение донских казаков на низовых и верховых в советское время было закреплено практикой административно-территориального деления страны, разделившего земли бывшего «казачьего присуда» на Волгоградскую и Ростовскую области. Соответственно с этим оказались разделенными и силы ученых-энтузиастов, занимавшихся изучением традиционной культуры донского казачества. Волгоградские этнографы, фольклористы и этнолингвисты направляли свои усилия на исследование культуры казаков-верховцев, ростовские в большей степени изучали низовых казаков.
3. Не сложилось в нашем регионе и традиции проведения регулярных научно-практических конференций по проблемам традиционной культуры донских казаков, способной объединить ростовских и волгоградских ученых, а также представителей разных отраслей знания (этнографов, фольклористов, этнолингвистов и пр.). Нет в регионе и единого координационного центра, способного объединить ученых. В этом отношении наш регион значительно уступает, например, Кубани, где усилия казаковедов объединены и координируются Научно-исследовательским центром традиционной культуры Государственного бюджетного научно-творческого учреждения «Кубанский казачий хор». Здесь в течение многих лет проводится большая работа не только по изучению, но и популяризации культурного наследия кубанских казаков.
4. Местные официальные органы, курирующие проблемы донских казаков, проживающих на территории Волгоградской области (например, бывший комитет по делам казачества и нынешнее Министерство по делам национальностей и казачества), концентрируют свои усилия почти исключительно в сфере продвижения идей «государственной службы» казаков, а под «возрождением культуры» понимают лишь организацию конкурсов, фестивалей и концертов. Издание научной и научно-популярной литературы практически не осуществляется, а издание литературы популярной отдано на откуп дилетантам.

Вместе с тем, накопленный за последние десятилетия активной экспедиционной, поисковой, архивной и пр. деятельности материал, по всей видимости, достиг уже критической массы. В настоящее время научное сообщество региона, включающее в себя специалистов, занимающихся изучением различных составляющих традиционной культуры донских казаков, готово, как к объединению разрозненных до сих пор усилий, так и к выдаче на гора результатов своих многолетних (как минимум, тридцатилетних) исследований в виде и научной, и научно-популярной, и учебной литературы. Вопрос, как всегда, упирается лишь в волю властей и их представления о том, какие именно сферы «казачьего возрождения» необходимо финансировать в первую очередь.

Что касается достижений и лакун в деле изучения традиционной культуры донских казаков, то начнем с перечня того, что уже сделано. Усилиями ростовских и волгоградских этнолингвистов осуществлены исследования казачьих говоров Волгоградской и Ростовской областей. В первом случае исследования закончились изданием шеститомного словаря казачьих говоров Волгоградской области[2], во втором случае словарь готовится к изданию. По проблемам лингвистики донских казаков опубликованы обобщающие труды Р.И. Кудряшовой, Е.В. Брысиной, Н. А. Власкиной и др.[3] Многолетние исследования песенного казачьего фольклора, начатые еще в XIX веке, продолженные в советские годы и продолжавшиеся в постперестроечные, воплощены в десятках статей и обобщающей монографии Т.С. Рудиченко, посвященной казачьей песенной традиции[4]. Пропагандой устной казачьей традиции стали издания и переиздания так называемых «сказок-пересказок» волгоградского этнографа В.В. Когитина[5]. Изучение традиционной материальной культуры донских казаков сопровождалось изданием книг и статей волгоградских и ростовских ученых: А.Г. Лазарева, М.А. Рыбловой, Т.Н. Абрамовой[6]. Результаты исследования духовной культуры донского казачества воплотились в работах Б.Н. Проценко, А.П. Скорика, Т.Ю. Власкиной, М.А. Рыбловой, Н.А. Власкиной, Н.А. Архиповой, С.Ю. Краснова, С.В. Черницына и др.[7]

Своеобразным координационным и творческим центром, объединившим в общих творческих проектах ученых, занимающихся исследованием традиционной культуры донских казаков, в последние годы стал Южный научный центр РАН (г. Ростов-на-Дону). Наиболее значительными результатами этой координационной деятельности стали четыре выпуска сборника статей «Казачество России: прошлое и настоящее», сборники статей по итогам так называемых «казачьих» конференций, а также подготовленные к изданию «Очерки истории и культуры казачеств Юга России».

Однако, вспоминая о достижениях, приходится одновременно говорить и о массе нереализованных проектов. При наличии книг, учебников и учебных пособий по истории донских казаков мы по-прежнему почти не имеем таких изданий по их традиционной культуре. В настоящее время ждут своих издателей собранные учеными-казаковедами материалы по традиционной казачьей свадьбе, календарной и семейной обрядности, традиционным казачьим постройкам (жилым, общественным и культовым сооружениям), общинным и семейным традициям, традиционной одежде и народной кухне. Могут и должны быть изданы материалы этнографических и фольклорных экспедиций в виде сводов фольклорных текстов (свадебный, календарный, детский, «служивский» фольклор); сводов жилых, общественных и культовых построек XVIII-XIX вв.; хрестоматии, содержащие источники по этнографии донских казаков; учебники и учебные пособия по традиционной культуре, предназначенные для школьников разного возраста, учащихся колледжей и кадетских корпусов, студентов вузов.

Только при условии проникновения знаний о своей культуре в широкие слои казачьего населения (в первую очередь – в семью и школу) можно говорить об истинном казачьем возрождении. И только осознав величие своей культуры, а также то обстоятельство, что, будучи очень специфичной, она все-таки является составной частью общерусской традиции, казаки России смогут стать фактором и национальной стабильности и межэтнического согласия. Потому что межэтническое равновесие и согласие устанавливаются не там, где бряцают оружием и объединяются в военизированные отряды, формируемые по этническому признаку, а там, где все без исключения члены общероссийского сообщества ощущают себя полноценными этносами, знающими свою культуру, а главное – ежедневно участвующими в процессе ее воспроизводства.

Применительно к донским казакам можно сказать, что предпосылки для этого уже есть, дело осталось за реальными проектами в сфере возрождения казачьей этнической культуры, осуществление которых должно происходить при более тесном сотрудничестве научного сообщества с участниками и лидерами движения.